Черный цветок - Страница 124

124

Полоз удовлетворенно кивнул — Огнезару доложат, что никто на встречу не пришел.

— Есть новости? — спросил он и стиснул зубы. Он не сможет. Ему не хватит на это сил. Конечно, они правы. Конечно, так будет лучше, и Жмуренку меньше мучений. Но не сегодня. Он сегодня только спросит. Завтра утром.

— Есть. Благородный Огнезар собирается отца его вызвать.

— Зачем?

— Он хочет, чтоб батька пожалел, уговорил. Когда жалеют их, они расклеиваются сразу. Так часто делают, нарочно свидание устраивают. Вот сейчас ты все расскажешь, и отец тебя домой отведет. Очень действует. Это у них на послезавтра задумано. Огнезар любит вслух рассуждать, а кат все запоминает, он такой… А завтра, сказал, опять на дыбу повесят — языки для кнута велел готовить. Обычно дней десять ждут, пока оправится, а тут — торопятся.

— Денег кату можешь передать? — спросил Полоз и сам ужаснулся этого вопроса. Для ката лучшей возможности не представится. Ему ничего не стоит — никто бы и не понял, даже благородный Огнезар. Умер бы он не под кнутом, а в камере, через несколько часов, от какого-нибудь разрыва селезенки — никто бы не догадался.

— Чтоб убил? — спросил стражник. Спросил так равнодушно и понимающе, что у Полоза по спине пробежали мурашки.

— Нет, — выплюнул Полоз стражнику в лицо, — чтоб не калечил. На дыбе.

— Попробую. Но благородный Огнезар сам следит, кат может и не взять. Они боятся, что он умрет, кату пообещали, что он сам на дыбе окажется, если убьет мальчишку. Ну, а если он его жалеть начнет, заметят.

— Сколько надо, чтоб кат не устоял?

— Обычно золотой дают, но тут случай особый.

— Дам три, больше с собой нет. Попробуй. Не убить прошу — просто пожалеть немножко. Каты ж хитрые, они знают способы…

— Да знают, знают, — усмехнулся стражник, — да, еды не передавай больше. Не возьмет. Его вчера Огнезар обмануть хотел…

Полоз вернулся в лавку Жидяты, когда все разошлись. Тот встретил его молча, только старался заглянуть в глаза.

— Жидята, я не смог, — успокоил его Полоз, — денег дал, чтоб кат его пожалел. Не знаю, возьмет или нет.

Жидята кивнул и сел за стол.

— У меня тут мысли кое-какие есть, — начал он, — я думаю, все не просто так. Убирать ущербных из стражи начали на следующий день после его ареста. Он что-то сказал Огнезару, и тот испугался. Вот только что?

— Он мог сказать что угодно, — вздохнул Полоз, — он мог похвастаться тем, что мы знаем, как открыть медальон. Он мог сказать, что мы нашли Харалуга. Просто соврать, чтобы тот испугался. Они же всегда боялись имени «Харалуг»!

И тут Полоз подумал, что Жмуренок сказал им про нож. Он мог это сделать, только чтобы проверить свою догадку. Убедиться, что он прав. Неужели… Неужели именно это напугало Огнезара?

— А знаешь… Тут такая штука… — сказал он Жидяте, и, стараясь припомнить доводы Жмуренка, изложил его версию открытия медальона.

Глаза Жидяты вспыхнули, как только он услышал, что булат в Урде называют харалугом.

— Полоз, и ты ему не поверил? Ты потащил его в лес? — тихо и беспомощно спросил он.

— Жидята, мудрецы помудрей Жмуренка думали…

— Что мудрецы? Своей головы нет, что ли? Имя! Мудрецы сказали — имя! А я ведь слышал, что есть харалужные клинки. Только их делали из проволоки, вроде сварного булата. Похоже получалось, тоже черные лезвия. Но не те.

— Они послезавтра Жмура хотят к нему позвать, — зачем-то сказал Полоз.

— Жмура? Зачем?

— Чтоб пожалел. Домой уговорил пойти…

— Полоз, если с булатом он угадал, они его не выпустят. Они его убьют, даже если он им все расскажет, — Жидята поднялся и начал собираться, — надо Жмуру об этом сказать.

— Погоди. Не завтра, послезавтра. Завтра вместе сходим.

Жидята сел и молчал несколько минут. А потом сказал:

— Он должен рассказать Жмуру. Он расскажет Жмуру, а тот — нам. Жмура они не заподозрят, он же ущербный.

— Жидята, ты с ума сошел. Вот именно, что Жмур ущербный! Он им выложит все сразу же, тут же! Он не может лгать благородным!

— Он не может лгать Мудрослову. И не хочет лгать остальным. Ты плохо думаешь об ущербных. Это его сын, он не выдаст сына.

— Это ты думаешь о них слишком хорошо!

— Полоз, это шанс.

— Это шанс отдать им медальон!

— Полоз, это шанс спасти мальчика. И получить медальон, и открыть его. Этот шанс нельзя упустить. Ты убедишь Жмура. Ты сможешь, ты умеешь.

— Ты не понимаешь. Благородные… они могут им внушать. Как я — тебе.

— Ты тоже можешь внушать. Вот и внуши Жмуру, что он не должен говорить Огнезару про медальон.

— Это совсем другое. Я не могу внушить того, чего человек не хочет сам. А Огнезар — наоборот, Жмур хочет ему подчиняться и не хочет ему лгать, понимаешь?

— Нет, — уверенно ответил Жидята.

Полоз вздохнул. Тогда, если все получится, действительно надо стягивать лагеря к городу. И как можно скорей. Глаза его загорелись.

— Жидята, мы попробуем. Заруба не поверит, но мы это сделаем. Надо готовить восстание. Надо чтобы вольные люди были рядом, в не в сотне верст отсюда. Жидята, ты умный, придумай, как обмануть сход.

— Придумаю, — усмехнулся Жидята, — через пять дней все вольные люди будут стоять у городской стены. Как думаешь, пять дней Жмуренок продержится?

— Если будет знать, что осталось немного — продержится. Он… он должен продержаться.

Всю ночь Полозу снился Жмуренок. Янтарные глаза приближались к лицу, и обиженный голос спрашивал:

— Полоз, ты чего, хотел меня убить, что ли?

— Нет, Балуй, это неправда. Я не хотел, — шептал Полоз в ответ.

124