Черный цветок - Страница 55

Удивительные это были люди. Со стороны казалось, что они одержимы какой-то общей идеей, и связь между лагерями напоминала разветвленную организацию. На самом же деле, жизнь разбойника, как и любого преступника, сводилась к тому, чтобы добывать себе пропитание, и не более. Никаких сказочных богатств «вольные люди» не копили, грабили чаще всего небольшие торговые обозы, и рассчитывать могли максимум на драгоценные меха, сбыть которые представляло некоторые затруднения: не крестьянам же их продавать! Сами разбойники одевались богато, соболья шапка и сапоги имелись у каждого, что же до шуб, то тут они предпочитали более практичные вещи. Впрочем, полы в шалашах они выстилали дорогими шкурами, и укрывались меховыми одеялами.

Именно в это время года у разбойников начинался «сезон»: сборщики налогов возвращались из деревень и везли с собой деньги и натуральные продукты. Говорят, часть добычи «вольные люди» возвращали крестьянам, но о таком Избор раньше не слышал, и не очень в это поверил. Впрочем, никто из крестьян никогда бы не рассказал об этом страже. На такие вылазки выходили тремя и четырьмя лагерями сразу — сборщики налогов были хорошо вооружены, и не уступали разбойникам ни в силе, ни в ловкости.

Общаясь с разбойниками, Избору стоило большого труда держать себя в руках — он отлично понимал, что их расположение к нему шатко и в любую минуту может обернуться неприязнью, если не ненавистью. И тогда, стоит им только заподозрить предательство, они убьют его без зазрения совести — на этот раз Огнезар не пойдет искать виновников, он просто не узнает о том, где и кем был убит Избор. Да и захочет ли мстить, если узнает?

Как ни расспрашивал его верховод, как ни пытался узнать, чего хотел Избор, когда воровал медальон у Градислава, добиться он ничего не смог: Избор оставался осторожным, и думал над каждым словом, которое говорил вслух. Да не только над каждым словом, за каждой улыбкой, за каждым движением глаз приходилось следить. Чтоб не поняли, чтоб не догадались…

Но видно, что-то разбойники все же почувствовали, потому что, как только до них дошла весть о Жмуренке, в лагере Избора задерживать никто не стал. Нет, они не гнали его, но разочарование их было велико, и, скрывая его за уважением и благодарностью, его все же расспросили, куда он думает двигаться дальше, ведь лес — не самое подходящее место для благородного господина. Избор, которого тяготило в лагере все, от провонявшей дымом еды и жесткого ложа до постоянного напряжения и невозможности расслабиться и побыть одному, с радостью рассказал, что собирался перебраться в Кобруч, к своей сестре, где его не достанет стража, и где он будет жить в достатке среди близких ему людей.

Наверное, это на самом деле было самым лучшим. Во всяком случае, ни отыскать мальчишку в лесу, ни добиться от него выдачи медальона Избор все равно бы не смог. Исправить то, что он натворил? Явиться к Огнезару с повинной? Нет. Какая разница, где ничего не предпринимать и ни во что не вмешиваться? Запертым в собственной гостиной или в неуютном Кобруче, свободным от замков и тюремщиков?

Его младшая сестра, Ладислава, вышла замуж за врача из Кобруча, чем повергла родителей, родственников и знакомых в неописуемый ужас. Впрочем, она всегда отличалась вольнодумством и экстравагантностью. Нет, жених ее, несомненно, имел благородное происхождение, иначе бы этот брак просто не состоялся. Но для благородных из Олехова само по себе слово «врач» внушало брезгливое отвращение — это урдийским мудрецам позволено ковыряться в человеческих экскрементах и заглядывать в рот и подмышки заразным больным. Но, наверное, и это простили бы жениху. Самое главное, что обеспеченную жизнь в замке, выезд в свет, богатство, успех, комфорт, Ладислава поменяла на существование в жалких пяти комнатах доходного дома, в которых ютился ее жених. Всего богатства, что он имел, была лишь лошадь да библиотека. Да что говорить, юноша жил своим трудом, как большинство благородных Кобруча!

Девушки Кобруча с радостью выходили замуж за благородных из Олехова, но наоборот поступали лишь те, кто ну совсем ни на что рассчитывать не мог. Да и то, чаще они до старости сидели в старых девах, лишь бы не уезжать в мрачный, непонятный Кобруч. Ладислава же, которой прочили в женихи сына Градислава, влюбилась в приезжего врача, который очаровал ее пламенными речами и жертвенностью своего ремесла, и сбежала с ним из дома. Родителям ничего не оставалось, как дать согласие на брак — только чтобы спасти ее репутацию.

И родители, и Избор не сомневались, что пройдет совсем немного времени, и девочка раскается в скоропалительном браке и начнет тосковать по дому. Они бы приняли ее назад, несмотря ни на что. Но к всеобщему удивлению, брак ее оказался на редкость счастливым, хоть и бездетным. Они частенько приезжали в гости к Избору, но никогда не задерживались дольше недели — деверя ждала работа. И Избор бывал у них, хотя не очень любил такие поездки. Глядя на эту пару, любому становилось ясно — это супруги. Они понимали друг друга с полуслова, они редко смотрели друг на друга, но в разговорах проявляли поразительное единодушие, они поддерживали друг друга во всем. И Избор не мог сказать точно, приняла ли Ладислава точку зрения мужа, или это он разделил ее убеждения.

Разбойники проводили Избора к реке, и первая же лодка причалила к берегу, стоило только поманить перевозчика блеском золотой монетки.

Балуй. Медальон

Медальон лежал на месте. Есеня спрыгнул в снег, разглядывая его со всех сторон, и когда Полоз протянул руку, спрятал медальон за спину. Он боялся, что Полоз, после двухдневного перехода по лесу, раздумает брать его с собой в Урдию — найдет кого-нибудь половчей и постарше. Полоз был недоволен и всю дорогу ворчал. А Есеня, как назло, умудрился провалиться в ручей, ночью заснул у костра и тот погас — они оба едва не замерзли, потом натер ногу, потому что поленился как следует намотать портянки, еще плохо завинтил крышку фляги и вода пролилась Полозу в котомку, и забыл огниво в снегу — в общем, Есеню было за что вздуть, и не раз. А до Урдии идти гораздо дальше!